ExtremeForum
Administrator
Интервью Евроспорт у известного фридайвера Алексея Молчанова – сына знаменитой Натальи Молчановой, по мотивам карьеры которой снят фильм «Один вдох». Новости экстрима.
АЛЕКСЕЙ МОЛЧАНОВ
ФОТО: EUROSPORT
В классическом спорте немало видов, в которых российские спортсмены, тренеры и специалисты занимают доминирующие позиции. Увидеть российских атлетов на подиумах в экшн-спорте можно, но вряд ли мы будем говорить о господстве и определении трендов. Есть исключительный пример – фридайвинг. Один из древнейших видов спорта и образов жизни. Он родился как соревнование в середине XX века и несколько десятилетий был прочно связан с итальянскими и французскими именами.
Все изменилось в начале нового века. Фридайвинг стал российским. В него пришли Наталья Молчанова и ее сын Алексей. Начав соревноваться в 2003 году, Наталья доминировала практически во всех дисциплинах 10 лет, ежегодно улучшая результаты. Алексей начал с призовых мест и постепенно вышел в абсолютные лидеры глубинных дисциплин. В 2015 году произошла трагедия, и Наталья пропала в Средиземном море во время обычных погружений, вне тренировок и соревнований. Ее дело продолжил развивать Алексей, с которым мы и пообщались.
– Что ты думаешь на тему того, что представители разных экшн-дисциплин не интересуются другими? Фридайверам интересен только фридайвинг?
– Это интересная тема. Мне кажется, есть сообщества людей, интересующихся классическими видами спорта, а есть люди, которым нравятся в некотором смысле индивидуальные дисциплины. Те, которые связаны с личным развитием. Это отдельная категория. Они любят пробовать новое. Часто эти люди ныряют и занимаются виндсерфингом, хайкингом в горах и так далее. Это каста людей, которым нравится лайфстайл-спорт. Не знаю, как у тебя, но в моем окружении почти никто не интересуется командными и классическими видами спорта. Лайфстайл-виды – не массовые, это другая аудитория.
– Согласен, меня всегда коробит понятие экстремальных видов спорта. Лайфстайл-спорт намного ближе. Люди занимаются им не с целью получения адреналина, а с целью саморазвития. Я с этим полностью согласен.
– Экстремальные – точно устаревшее понятие. Есть куча классических дисциплин, очень опасных. Например, скоростной спуск на лыжах. Во фридайвинге же нет скоростей, и опасности в разы меньше. Все происходит медленно и с расслаблением.
– Это очень многогранное явление. Есть однозначно небольшая часть фридайвинга как профессионального спорта. Это те люди, у кого лежит душа. У кого есть желание реализовать себя именно в спорте. У гораздо большего количества людей желание реализоваться лежит в совсем других плоскостях. У одних это бизнес, у других семья, дети. Подавляющее большинство занимаются именно как лайфстайлом. Фридайвинг связан с расслаблением и позволяет развивать этот навык в себе. Фридайвинг дает инструмент лучше исследовать мир. Посещать интересные места, взаимодействовать с животными и так далее.
Причем когда все думают про фридайвинг, то представляют тропики и теплые моря. Но с небольшим опытом можно надеть костюм потолще и идти в ледяную или холодную воду. Сейчас по всей России таких фридайверов все больше. Я сам нырял в Северном Ледовитом океане с моржами в экспедиции на ледоколе. Занимаясь фридайвингом, можно поехать буквально куда угодно понырять и посмотреть новое.
Фридайвинг как спорт подходит не для всех. Для большинства это расслабление, удовольствие, медитация и приключения. Причем есть и прикладные навыки. Например, десятки миллионов людей, которые занимаются подводной охотой. Еще есть подводные фото- и видеосъемка.
Фридайвинг дает ключевой навык, который позволяет исследовать океан и себя. Получать удовольствие, быть более сдержанным и уравновешенным. Поэтому, наверное, фридайвинг и держит меня так много лет. Я с детства занимался плаванием, и в 17 лет мама меня заманила во фридайвинг. Это было не сложно. Я нырял и в 5 лет на море.
– У меня так же. С родителями ездил на море и там нырял, доставал рапанов.
– Да, то же самое. Рапаны, мидии. Тут же на костре их жарили. Море для меня – это ностальгические воспоминания. Мне было очень легко начать нырять, и так получилось, что пошло хорошо. Стал заниматься этим как спортом. К этому подключилась вся движуха вокруг. Которая затащила меня на полную занятость. Федерация фридайвинга, своя система обучения и разработка снаряжения.
– А кто придумал ваши фирменные золотые костюмы? Я так понимаю, это посыл, что вы с мамой два чемпиона?
– Это один из моих любимых цветов. Мне всегда нравился солнечно-желтый. Когда в 2010 году мы начали разрабатывать линейку костюмов, я сразу подумал, что буду нырять в золотом. Мама присоединилась немного позже. Все фридайверы в мире отметили это.
– Да, это точно ваша фишка. По рекордам и наградам вы с мамой самые титулованные в мире фридайверы?
– Мама – самая титулованная вообще среди всех мужчин и женщин. У меня не больше всех. Самый титулованный мужчина – Герберт Ницш, который уже закончил карьеру. Он соревновался в тот период, когда рекорды ставились чаще. Сейчас они устанавливаются значительно реже.
Это было в 2000-2010-х годах. У мамы 43 рекорда мира, у Герберта – 31 рекорд. У меня сейчас 18. Потихоньку приближаюсь.
– Если учесть, что мама до 53 лет улучшала результаты, а тебе всего 33 года, то время у тебя еще есть. Я, к сожалению, не успел познакомиться лично, все оттягивал… Но много слышал от других ребят о Наталье. Все говорят, что называли ее мамой и что она учила не только фридайвингу, но и давала советы по пиару и маркетингу. О том, как себя позиционировать, не бояться рассказывать о себе, достижениях и рекордах.
– Да и не только в этих аспектах. Она не сильно себя пиарила, но других подталкивала в хорошем смысле. Популяризировать фридайвинг и себя. Про маму и так все писали и говорили. Это было не так нужно. Сайтом и продвижением, например, больше я занимался.
Сейчас это уже вышло на более профессиональные рельсы и стало нормой. Это часть работы. Просто потому, что без этого многие даже не знают, кто ты такой. Взять любой вид спорта: люди не из тусовки знают одного, максимум двух человек с ним связанных. В футболе Роналду и Месси, например. В «Формуле-1» Шумахер, в плавании Фелпс и так далее. Ну а кто сейчас чемпион в «Формуле» или плавании, я не знаю. Поэтому я бы сказал, что это не самопиар, а информирование. Если люди не прочитают, что я чемпион по фридайвингу, то они и не будут знать.
Что касается мамы, то она всегда любила помогать людям. Это было ее чертой характера, поэтому она давала советы не только о спорте, но и о жизни. Она всегда вселяла в людей уверенность и спокойствие.
– Да, она была преподавателем на кафедре прикладных и экстремальных видов спорта. Вела научную деятельность, написала кандидатскую и занималась докторской диссертацией. Она создала систему (структурированные знания для инструкторов и клиентов – Eurosport.ru), которую мы назвали Molchanovs, и сейчас она широко распространилась по всему миру.
– Но ведь на тот момент уже были AIDA (Международная ассоциация развития фридайвинга) и CMAS (Всемирная конфедерация подводной деятельности), которые не только проводили соревнования и регистрировали рекорды, но и имели свои системы обучения. Что не устроило в них? Зачем начали делать свою? И как они на это отреагировали? Ведь вы соревновались у них, но сделали конкурирующую методику.
– По спорту все верно. Есть CMAS, профессиональная организация. Структура, входящая в систему официальных федераций, Олимпийского комитета и так далее. Они проводили соревнования в бассейне и глубинные чемпионаты в категории no limits (погружение на специальной утяжеленной тележке и всплытие с помощью надувных буев, самая глубоководная дисциплина во фридайвинге – Eurosport.ru). Эта дисциплина показана в фильме «Голубая бездна». В то время еще не было стандартов безопасности. CMAS решили не проводить no limits, решив, что это небезопасно и они не готовы продолжать. В образовавшемся вакууме появилась AIDA. Более волонтерская организация, организовавшаяся в 90-х. На ее появление сильно повлиял фильм «Голубая бездна». Именно после него и началась вся движуха.
У CMAS спорт в приоритете, а системы обучения нет. С AIDA получилось смешно. В 2005 году они не дали маме инструкторский статус, хотя она уже стала чемпионкой мира по фридайвингу и обладала всеми знаниями. Тогда она нырнула на 86 метров и стала самой глубокой женщиной в мире. Это было во Франции в Ницце. В самом сердце, где была основана AIDA. Отказали же потому, что она недостаточно хорошо знала английский язык. Маму это подтолкнуло разработать свою методику. Причем сделать ее на голову лучше и полнее.
Даже сейчас, спустя 15 лет, ее детальность и охват всех аспектов превосходят остальные агентства. Все они строят работу по примеру дайвинга, делают просто курсы. У нас же курсы совмещаются с тренировочным процессом. Правила этого тренировочного процесса тоже полностью расписаны. Ты знаешь, что тебе делать между курсами, чтобы увеличивать результаты постепенно и грамотно. Во фридайвинге, как в любом виде спорта, успех в результатах зависит от тренировочного процесса. Сначала человек прошел курс, теорию. Дальше он ходит тренируется в бассейн, на море или дома. Эти тренировки и есть ядро нашей системы.
– Правда крутая фишка и более комплексный подход.
– Мы изначально были самой популярной системой в России, а с 2018-го вышли на международный рынок. Сейчас в мире развиваемся очень активно. Это говорит о том, что людям нравится методика. В Азии самые крупные школы присоединяются к нам прямо одна за другой.
АЛЕКСЕЙ МОЛЧАНОВ
ФОТО: EUROSPORT
– Получается выгодно для всех. Людям понятно, как тренироваться и что делать, чтобы шел прогресс. Ну а для школ выгодно, что человек все время пользуется их услугами.
– Мы очень активно развиваем сообщество. У нас есть сайт и приложение, в которых все объединено. Даже если человек не может ходить в школу, то он может тренироваться дистанционно.
– Как вы регистрировали систему? Особенно на международном уровне.
– Самое главное, что мы прошли, – это страховка у международных страховых компаний. Мы отсылаем им наши стандарты обучения и программу. Они сравнивают их с другими мировыми аналогами, и если все ок, то страхуют инструкторов. Это самый сложный и важный этап. Мы даже смогли сделать это в США. Если делать университетские программы, то там все сложно. Министерство образования и так далее.
С курсами все намного проще. Это не глобальная обучающая программа, а курсы и мастер-классы. Есть также стандарты индустрии дайвинга, по которым мы тоже проходим с головой. Там прописаны такие вещи, как количество человек на одного инструктора, время нахождения в воде и так далее. У нас самые высокие требования к этим внутренним стандартам по сравнению с остальными агентствами. Одни из самых сложных нормативов. Вот, например, PADI (профессиональная ассоциация инструкторов по дайвингу). Там начальная и базовая программа. У нас же детализированная, с высокими требованиями к инструкторам по профессионализму.
– Как вы монетизируете систему?
– У нас монетизация устроена очень интересно. Обычно инструктор платит за каждого обученного человека, за сертификат в агентство. У нас построено по-другому. У инструкторов есть годовая подписка, что по итогу существенно выгоднее для них. Именно обучающую систему мы монетизируем в меньшей степени, чем другие агентства. Но в нашем бренде есть еще и снаряжение. Мы строим сообщество, которое тренируется, ныряет и видит, как много сил мы вкладываем в снаряжение, обучение, разработку одежды. Суммарная монетизация работает хорошо.
– Для нас и для сообщества развивающейся Федерации фридайвинга России необходимо было оборудование для рекордов и улучшения результатов. У меня была тяга к улучшению снаряжения. Видимо из-за инженерного образования. Я начал с моноласт, потом гидрокостюмов, аксессуаров и биласт. Потом мы объединили все это под одним брендом, и сейчас у нас есть вся линейка продуктов для фридайвинга.
Сначала мы концентрировались на соревновательном снаряжении. Для рекордов и топовых результатов. Теперь мы делаем и снаряжение для лайфстайл-фридайвинга. Резиновые тренировочные ласты. Простые, но удобные и тянущиеся гидрокостюмы. Получается, сейчас у нас две линейки. Топовое и основное. Очень сильно сосредоточились на дизайне. В начале работы с линейкой одежды привлекли топового дизайнера, который работал, например, с серф-брендом Deus ex machina. Сейчас также работаем с очень талантливой командой дизайнеров. Большой акцент делаем на минималистичный и простой стиль. Что важно, мы не просто ставим лого на дешевые китайские модели. Мы реально разрабатываем всю линейку с инженерами и с расчетами. Проект для нас дорогой и сложный, но мы хотим поддерживать мировое развитие фридайвинга и людей, кому не нужно соревновательное снаряжение.
В нашем спортивном снаряжении на данный момент с 2010 года поставлен 51 рекорд мира. Это, кроме меня и мамы, поставленные в том числе нашими амбассадорами.
– Есть ли у вас конкуренция за амбассадоров с крупными дайверскими брендами: Cressi или Mares?
– Ни один из спортсменов не выступает в снаряжении этих брендов потому, что у них просто нет соревновательных моделей. Все они работают только на массовый рынок. Многие пытаются зайти во фридайвинг, но у них не очень получается. Так как это не фридайверские бренды, и сообщество не воспринимает их как аутентичных игроков. В этом плане рынок только развивается, и мы сейчас самая большая компания с именно фридайверскими корнями. Так что с этими мастодонтами мы в принципе не особо конкурируем.
В их снаряжении спортсмены не ныряют. Его берут только те, кто почти ничего про фридайвинг не знают. Они берут его, так как это недорого и просто доступно. Это еще одна из причин, почему мы делаем нашу линейку начального уровня. Даже если топового спортсмена спонсирует Cressi, как, например, Гийома Нери, то он не использует их снаряжение. Гидрокостюмы шьются на заказ в одном месте, ласты делаются в другом.
– Такое и в серфинге есть. Бренд спонсирует по одежде, а гидрики для райдера шьют в небольших ателье с печатью своего логотипа.
– Да, именно так. В моноластах у нас вообще нет конкуренции. Наши самые лучшие. В биластах больше конкуренция, потому что это рынок подводной охоты. Он очень большой. Мы начали делать их примерно пять лет назад. Когда в мире начала развиваться спортивная дисциплина ныряния в глубину в биластах. Была такая задача, и мы разработали самую эффективную и удобную биласту. Во многом это благодаря нашей большой экспертизе, нашим амбассадорам. От которых мы получаем обратную связь. Это то, что отсутствует в крупных дайверских компаниях. Иногда берешь ласту, и такое ощущение, что ее делал человек, который и плавать-то не умеет. Смотришь на топовую карбоновую ласту и думаешь, как так? Это, похоже, сделал человек, кто видел ласты только в интернете. Такое сплошь и рядом.
АЛЕКСЕЙ МОЛЧАНОВ
ФОТО: EUROSPORT
– На сколько в процентном соотношении вы росли ежегодно?
– Рост идет волнами. Иногда было удвоение, иногда на 50% за год. Это в принципе понятно, так как до этого у нас не было фокуса на начальную линейку. Думаю, рост ускорится после коронакризиса. Как обучающая программа в мире мы тоже начали развиваться только в 2018 году, и сейчас это активно набирает обороты.
Мы сделали отдельный логотип Molchanovs movement. Который описывает нашу активность в мире. Помимо образовательных программ, мы запустили челленджи и даем за их выполнение бейджи. Это социальная составляющая событий, которая делает Molchanovs movement.
– Мне кажется, что реакция от фридайверского сообщества была смешанная, но в целом хорошая. Я понимал, что не было задачи сделать его документальным или даже приближенным к истории мамы. Главное расстройство у людей было из-за того, что это вообще не про нее. Было бы круто, если бы кто-то сделал хороший, именно документальный фильм про Наталью Молчанову.
Если смотреть на этот фильм как на художественный, но основанный на некоторых фактах, реально происходивших в жизни мамы, то фильм хороший. Он построен на преодолении себя и своих страхов. Хорошее производство для русского фильма. Редко встретишь такое качество монтажа, игры, музыки и истории. Самое классное, что в конце они вставили реальные документальные кадры с мамой.
– Да, это реально круто. В этот момент очень трудно сдержать слезу. Классно сделали. Пробили.
– У главной героини есть частично мамины черты характера. История ее родителей и нашей семьи – другая. В фильме собраны истории не только мамы, но всего фридайв-сообщества.
– Вот я как раз об этом. Собрали все резонансные и страшные истории фридайвинга. Гибель Стивена Кинана в Блю Холл, перепутанную на 10 метров длину троса у Гийома Нери на соревнованиях и так далее. Не напрягает? У меня ученики, кого я отправляю бороться со страхом воды на курсы фридайвинга, не всегда понимают, зачем им это. Ведь фридайвинг как раз про опасность. Что, конечно же, совсем не так.
– Чрезмерный акцент на опасности фридайвинга в фильме есть. От этого никуда не деться, это было идеей его создателей. Если это оценивать, то, конечно, это не корректный фокус. Во фридайвинге гораздо больше удовольствия, и он намного безопаснее, чем показано в фильме. Например, там обыгрывается миф про гипоксию. На самом деле это вообще не опасно для нас. Это естественная для фридайвера ситуация. За пять минут у опытного фридайвера расходуется всего 20-30% кислорода. Опасности для мозга во фридайвинге никакой нет. Он перепутан с аноксией. Это состояние полной остановки сердца и полного отсутствия кислорода. Такого во фридайвинге нет. К сожалению, этот миф усилили в фильме. Жалко, что под таким углом фридайвинг подался. Но, наверное, этого было не избежать. Любой спорт пытаются подавать именно так. Опасность, страхи, преодоления.
Черты характера главной героини – не главные мамины черты, но и пересечения есть. Почему как раз последние кадры хорошо сработали. Внутренняя сила, целеустремленность. Это в ней как раз было. Еще она была очень позитивной и жизнерадостной. Героиня же серьезная и не улыбается. Последние кадры, где героиня фильма идет целеустремленно на свой рекорд, а потом показаны документальные кадры с жизнерадостной мамой и ее настоящей улыбкой. Это дает наиболее полную картину Натальи.
– Осознаешь ли ты, что это практически беспрецедентно, как русские влияют на развитие фридайвинга как спорта и лайфстайла? Такого больше и не припомнить.
– Так и есть, и это удивительно. Думаю, это связано еще и с тем, что фридайвинг пока не олимпийский вид спорта и де дошел до уровня грязных игр. Спорт должен быть международным и аполитичным. Во фридайвинге даже если приезжает новый спортсмен и ныряет на 100 метров, то все к нему уважительно относятся. Все рады новым странам. В нем нет собственничества. Наверное, потому, что это настолько древнее занятие и все им занимались. Никто его не изобретал. Он естественный. Такой ситуации, что это мой океан и я на нем ныряю, – нет. Я слышал, что в серфинге это есть.
– Фридайвинг очень позитивный. Я по себе могу сказать, что он успокаивает. Понырял, и на душе спокойно, внутри тишина.
– Чтобы нырять, нужно успокаиваться. После таких тренировок ты меньше позволяешь себе погружаться в негативные мысли, а стресс уходит. У нас во фридайвинге есть ребята, у кого топ-менеджерские позиции в Москве и работа стрессовая. Если они неделю не ныряют, то отправляет жена: «Сходи поныряй, а то нервный стал».
АЛЕКСЕЙ МОЛЧАНОВ
ФОТО: EUROSPORT
В классическом спорте немало видов, в которых российские спортсмены, тренеры и специалисты занимают доминирующие позиции. Увидеть российских атлетов на подиумах в экшн-спорте можно, но вряд ли мы будем говорить о господстве и определении трендов. Есть исключительный пример – фридайвинг. Один из древнейших видов спорта и образов жизни. Он родился как соревнование в середине XX века и несколько десятилетий был прочно связан с итальянскими и французскими именами.
Все изменилось в начале нового века. Фридайвинг стал российским. В него пришли Наталья Молчанова и ее сын Алексей. Начав соревноваться в 2003 году, Наталья доминировала практически во всех дисциплинах 10 лет, ежегодно улучшая результаты. Алексей начал с призовых мест и постепенно вышел в абсолютные лидеры глубинных дисциплин. В 2015 году произошла трагедия, и Наталья пропала в Средиземном море во время обычных погружений, вне тренировок и соревнований. Ее дело продолжил развивать Алексей, с которым мы и пообщались.
– Что ты думаешь на тему того, что представители разных экшн-дисциплин не интересуются другими? Фридайверам интересен только фридайвинг?
– Это интересная тема. Мне кажется, есть сообщества людей, интересующихся классическими видами спорта, а есть люди, которым нравятся в некотором смысле индивидуальные дисциплины. Те, которые связаны с личным развитием. Это отдельная категория. Они любят пробовать новое. Часто эти люди ныряют и занимаются виндсерфингом, хайкингом в горах и так далее. Это каста людей, которым нравится лайфстайл-спорт. Не знаю, как у тебя, но в моем окружении почти никто не интересуется командными и классическими видами спорта. Лайфстайл-виды – не массовые, это другая аудитория.
– Согласен, меня всегда коробит понятие экстремальных видов спорта. Лайфстайл-спорт намного ближе. Люди занимаются им не с целью получения адреналина, а с целью саморазвития. Я с этим полностью согласен.
– Экстремальные – точно устаревшее понятие. Есть куча классических дисциплин, очень опасных. Например, скоростной спуск на лыжах. Во фридайвинге же нет скоростей, и опасности в разы меньше. Все происходит медленно и с расслаблением.
– Фридайвинг это больше спорт или лайфстайл?
– Это очень многогранное явление. Есть однозначно небольшая часть фридайвинга как профессионального спорта. Это те люди, у кого лежит душа. У кого есть желание реализовать себя именно в спорте. У гораздо большего количества людей желание реализоваться лежит в совсем других плоскостях. У одних это бизнес, у других семья, дети. Подавляющее большинство занимаются именно как лайфстайлом. Фридайвинг связан с расслаблением и позволяет развивать этот навык в себе. Фридайвинг дает инструмент лучше исследовать мир. Посещать интересные места, взаимодействовать с животными и так далее.
Причем когда все думают про фридайвинг, то представляют тропики и теплые моря. Но с небольшим опытом можно надеть костюм потолще и идти в ледяную или холодную воду. Сейчас по всей России таких фридайверов все больше. Я сам нырял в Северном Ледовитом океане с моржами в экспедиции на ледоколе. Занимаясь фридайвингом, можно поехать буквально куда угодно понырять и посмотреть новое.
Фридайвинг как спорт подходит не для всех. Для большинства это расслабление, удовольствие, медитация и приключения. Причем есть и прикладные навыки. Например, десятки миллионов людей, которые занимаются подводной охотой. Еще есть подводные фото- и видеосъемка.
Фридайвинг дает ключевой навык, который позволяет исследовать океан и себя. Получать удовольствие, быть более сдержанным и уравновешенным. Поэтому, наверное, фридайвинг и держит меня так много лет. Я с детства занимался плаванием, и в 17 лет мама меня заманила во фридайвинг. Это было не сложно. Я нырял и в 5 лет на море.
– У меня так же. С родителями ездил на море и там нырял, доставал рапанов.
– Да, то же самое. Рапаны, мидии. Тут же на костре их жарили. Море для меня – это ностальгические воспоминания. Мне было очень легко начать нырять, и так получилось, что пошло хорошо. Стал заниматься этим как спортом. К этому подключилась вся движуха вокруг. Которая затащила меня на полную занятость. Федерация фридайвинга, своя система обучения и разработка снаряжения.
– А кто придумал ваши фирменные золотые костюмы? Я так понимаю, это посыл, что вы с мамой два чемпиона?
– Это один из моих любимых цветов. Мне всегда нравился солнечно-желтый. Когда в 2010 году мы начали разрабатывать линейку костюмов, я сразу подумал, что буду нырять в золотом. Мама присоединилась немного позже. Все фридайверы в мире отметили это.
– Да, это точно ваша фишка. По рекордам и наградам вы с мамой самые титулованные в мире фридайверы?
– Мама – самая титулованная вообще среди всех мужчин и женщин. У меня не больше всех. Самый титулованный мужчина – Герберт Ницш, который уже закончил карьеру. Он соревновался в тот период, когда рекорды ставились чаще. Сейчас они устанавливаются значительно реже.
Это было в 2000-2010-х годах. У мамы 43 рекорда мира, у Герберта – 31 рекорд. У меня сейчас 18. Потихоньку приближаюсь.
– Если учесть, что мама до 53 лет улучшала результаты, а тебе всего 33 года, то время у тебя еще есть. Я, к сожалению, не успел познакомиться лично, все оттягивал… Но много слышал от других ребят о Наталье. Все говорят, что называли ее мамой и что она учила не только фридайвингу, но и давала советы по пиару и маркетингу. О том, как себя позиционировать, не бояться рассказывать о себе, достижениях и рекордах.
– Да и не только в этих аспектах. Она не сильно себя пиарила, но других подталкивала в хорошем смысле. Популяризировать фридайвинг и себя. Про маму и так все писали и говорили. Это было не так нужно. Сайтом и продвижением, например, больше я занимался.
Сейчас это уже вышло на более профессиональные рельсы и стало нормой. Это часть работы. Просто потому, что без этого многие даже не знают, кто ты такой. Взять любой вид спорта: люди не из тусовки знают одного, максимум двух человек с ним связанных. В футболе Роналду и Месси, например. В «Формуле-1» Шумахер, в плавании Фелпс и так далее. Ну а кто сейчас чемпион в «Формуле» или плавании, я не знаю. Поэтому я бы сказал, что это не самопиар, а информирование. Если люди не прочитают, что я чемпион по фридайвингу, то они и не будут знать.
Что касается мамы, то она всегда любила помогать людям. Это было ее чертой характера, поэтому она давала советы не только о спорте, но и о жизни. Она всегда вселяла в людей уверенность и спокойствие.
– Наталья работала в РГУФКе и там же она занялась разработкой системы обучения?
– Да, она была преподавателем на кафедре прикладных и экстремальных видов спорта. Вела научную деятельность, написала кандидатскую и занималась докторской диссертацией. Она создала систему (структурированные знания для инструкторов и клиентов – Eurosport.ru), которую мы назвали Molchanovs, и сейчас она широко распространилась по всему миру.
– Но ведь на тот момент уже были AIDA (Международная ассоциация развития фридайвинга) и CMAS (Всемирная конфедерация подводной деятельности), которые не только проводили соревнования и регистрировали рекорды, но и имели свои системы обучения. Что не устроило в них? Зачем начали делать свою? И как они на это отреагировали? Ведь вы соревновались у них, но сделали конкурирующую методику.
– По спорту все верно. Есть CMAS, профессиональная организация. Структура, входящая в систему официальных федераций, Олимпийского комитета и так далее. Они проводили соревнования в бассейне и глубинные чемпионаты в категории no limits (погружение на специальной утяжеленной тележке и всплытие с помощью надувных буев, самая глубоководная дисциплина во фридайвинге – Eurosport.ru). Эта дисциплина показана в фильме «Голубая бездна». В то время еще не было стандартов безопасности. CMAS решили не проводить no limits, решив, что это небезопасно и они не готовы продолжать. В образовавшемся вакууме появилась AIDA. Более волонтерская организация, организовавшаяся в 90-х. На ее появление сильно повлиял фильм «Голубая бездна». Именно после него и началась вся движуха.
У CMAS спорт в приоритете, а системы обучения нет. С AIDA получилось смешно. В 2005 году они не дали маме инструкторский статус, хотя она уже стала чемпионкой мира по фридайвингу и обладала всеми знаниями. Тогда она нырнула на 86 метров и стала самой глубокой женщиной в мире. Это было во Франции в Ницце. В самом сердце, где была основана AIDA. Отказали же потому, что она недостаточно хорошо знала английский язык. Маму это подтолкнуло разработать свою методику. Причем сделать ее на голову лучше и полнее.
Даже сейчас, спустя 15 лет, ее детальность и охват всех аспектов превосходят остальные агентства. Все они строят работу по примеру дайвинга, делают просто курсы. У нас же курсы совмещаются с тренировочным процессом. Правила этого тренировочного процесса тоже полностью расписаны. Ты знаешь, что тебе делать между курсами, чтобы увеличивать результаты постепенно и грамотно. Во фридайвинге, как в любом виде спорта, успех в результатах зависит от тренировочного процесса. Сначала человек прошел курс, теорию. Дальше он ходит тренируется в бассейн, на море или дома. Эти тренировки и есть ядро нашей системы.
– Правда крутая фишка и более комплексный подход.
– Мы изначально были самой популярной системой в России, а с 2018-го вышли на международный рынок. Сейчас в мире развиваемся очень активно. Это говорит о том, что людям нравится методика. В Азии самые крупные школы присоединяются к нам прямо одна за другой.
АЛЕКСЕЙ МОЛЧАНОВ
ФОТО: EUROSPORT
– Получается выгодно для всех. Людям понятно, как тренироваться и что делать, чтобы шел прогресс. Ну а для школ выгодно, что человек все время пользуется их услугами.
– Мы очень активно развиваем сообщество. У нас есть сайт и приложение, в которых все объединено. Даже если человек не может ходить в школу, то он может тренироваться дистанционно.
– Как вы регистрировали систему? Особенно на международном уровне.
– Самое главное, что мы прошли, – это страховка у международных страховых компаний. Мы отсылаем им наши стандарты обучения и программу. Они сравнивают их с другими мировыми аналогами, и если все ок, то страхуют инструкторов. Это самый сложный и важный этап. Мы даже смогли сделать это в США. Если делать университетские программы, то там все сложно. Министерство образования и так далее.
С курсами все намного проще. Это не глобальная обучающая программа, а курсы и мастер-классы. Есть также стандарты индустрии дайвинга, по которым мы тоже проходим с головой. Там прописаны такие вещи, как количество человек на одного инструктора, время нахождения в воде и так далее. У нас самые высокие требования к этим внутренним стандартам по сравнению с остальными агентствами. Одни из самых сложных нормативов. Вот, например, PADI (профессиональная ассоциация инструкторов по дайвингу). Там начальная и базовая программа. У нас же детализированная, с высокими требованиями к инструкторам по профессионализму.
– Как вы монетизируете систему?
– У нас монетизация устроена очень интересно. Обычно инструктор платит за каждого обученного человека, за сертификат в агентство. У нас построено по-другому. У инструкторов есть годовая подписка, что по итогу существенно выгоднее для них. Именно обучающую систему мы монетизируем в меньшей степени, чем другие агентства. Но в нашем бренде есть еще и снаряжение. Мы строим сообщество, которое тренируется, ныряет и видит, как много сил мы вкладываем в снаряжение, обучение, разработку одежды. Суммарная монетизация работает хорошо.
– Правильно ли я понимаю, что бренд снаряжения начался с магазина? Вы привозили популярные бренды, а дальше уже стали развивать свое оборудование. Так как просто не было снаряжения, удовлетворяющего требованиям, и особенно моноласт.
– Для нас и для сообщества развивающейся Федерации фридайвинга России необходимо было оборудование для рекордов и улучшения результатов. У меня была тяга к улучшению снаряжения. Видимо из-за инженерного образования. Я начал с моноласт, потом гидрокостюмов, аксессуаров и биласт. Потом мы объединили все это под одним брендом, и сейчас у нас есть вся линейка продуктов для фридайвинга.
Сначала мы концентрировались на соревновательном снаряжении. Для рекордов и топовых результатов. Теперь мы делаем и снаряжение для лайфстайл-фридайвинга. Резиновые тренировочные ласты. Простые, но удобные и тянущиеся гидрокостюмы. Получается, сейчас у нас две линейки. Топовое и основное. Очень сильно сосредоточились на дизайне. В начале работы с линейкой одежды привлекли топового дизайнера, который работал, например, с серф-брендом Deus ex machina. Сейчас также работаем с очень талантливой командой дизайнеров. Большой акцент делаем на минималистичный и простой стиль. Что важно, мы не просто ставим лого на дешевые китайские модели. Мы реально разрабатываем всю линейку с инженерами и с расчетами. Проект для нас дорогой и сложный, но мы хотим поддерживать мировое развитие фридайвинга и людей, кому не нужно соревновательное снаряжение.
В нашем спортивном снаряжении на данный момент с 2010 года поставлен 51 рекорд мира. Это, кроме меня и мамы, поставленные в том числе нашими амбассадорами.
– Есть ли у вас конкуренция за амбассадоров с крупными дайверскими брендами: Cressi или Mares?
– Ни один из спортсменов не выступает в снаряжении этих брендов потому, что у них просто нет соревновательных моделей. Все они работают только на массовый рынок. Многие пытаются зайти во фридайвинг, но у них не очень получается. Так как это не фридайверские бренды, и сообщество не воспринимает их как аутентичных игроков. В этом плане рынок только развивается, и мы сейчас самая большая компания с именно фридайверскими корнями. Так что с этими мастодонтами мы в принципе не особо конкурируем.
В их снаряжении спортсмены не ныряют. Его берут только те, кто почти ничего про фридайвинг не знают. Они берут его, так как это недорого и просто доступно. Это еще одна из причин, почему мы делаем нашу линейку начального уровня. Даже если топового спортсмена спонсирует Cressi, как, например, Гийома Нери, то он не использует их снаряжение. Гидрокостюмы шьются на заказ в одном месте, ласты делаются в другом.
– Такое и в серфинге есть. Бренд спонсирует по одежде, а гидрики для райдера шьют в небольших ателье с печатью своего логотипа.
– Да, именно так. В моноластах у нас вообще нет конкуренции. Наши самые лучшие. В биластах больше конкуренция, потому что это рынок подводной охоты. Он очень большой. Мы начали делать их примерно пять лет назад. Когда в мире начала развиваться спортивная дисциплина ныряния в глубину в биластах. Была такая задача, и мы разработали самую эффективную и удобную биласту. Во многом это благодаря нашей большой экспертизе, нашим амбассадорам. От которых мы получаем обратную связь. Это то, что отсутствует в крупных дайверских компаниях. Иногда берешь ласту, и такое ощущение, что ее делал человек, который и плавать-то не умеет. Смотришь на топовую карбоновую ласту и думаешь, как так? Это, похоже, сделал человек, кто видел ласты только в интернете. Такое сплошь и рядом.
АЛЕКСЕЙ МОЛЧАНОВ
ФОТО: EUROSPORT
– На сколько в процентном соотношении вы росли ежегодно?
– Рост идет волнами. Иногда было удвоение, иногда на 50% за год. Это в принципе понятно, так как до этого у нас не было фокуса на начальную линейку. Думаю, рост ускорится после коронакризиса. Как обучающая программа в мире мы тоже начали развиваться только в 2018 году, и сейчас это активно набирает обороты.
Мы сделали отдельный логотип Molchanovs movement. Который описывает нашу активность в мире. Помимо образовательных программ, мы запустили челленджи и даем за их выполнение бейджи. Это социальная составляющая событий, которая делает Molchanovs movement.
– Так вышло, что второй в истории художественный фильм про фридайвинг «Один вдох» сняли в России. Мы с тобой на премьере обсуждали его, но мне интересно твое мнение спустя время. Как ты считаешь, повлиял ли он на развитие фридайвинга? Не смущает ли тебя, что фридайвинг популяризируется среди обычных людей через героизм и трагедию?
– Мне кажется, что реакция от фридайверского сообщества была смешанная, но в целом хорошая. Я понимал, что не было задачи сделать его документальным или даже приближенным к истории мамы. Главное расстройство у людей было из-за того, что это вообще не про нее. Было бы круто, если бы кто-то сделал хороший, именно документальный фильм про Наталью Молчанову.
Если смотреть на этот фильм как на художественный, но основанный на некоторых фактах, реально происходивших в жизни мамы, то фильм хороший. Он построен на преодолении себя и своих страхов. Хорошее производство для русского фильма. Редко встретишь такое качество монтажа, игры, музыки и истории. Самое классное, что в конце они вставили реальные документальные кадры с мамой.
– Да, это реально круто. В этот момент очень трудно сдержать слезу. Классно сделали. Пробили.
– У главной героини есть частично мамины черты характера. История ее родителей и нашей семьи – другая. В фильме собраны истории не только мамы, но всего фридайв-сообщества.
– Вот я как раз об этом. Собрали все резонансные и страшные истории фридайвинга. Гибель Стивена Кинана в Блю Холл, перепутанную на 10 метров длину троса у Гийома Нери на соревнованиях и так далее. Не напрягает? У меня ученики, кого я отправляю бороться со страхом воды на курсы фридайвинга, не всегда понимают, зачем им это. Ведь фридайвинг как раз про опасность. Что, конечно же, совсем не так.
– Чрезмерный акцент на опасности фридайвинга в фильме есть. От этого никуда не деться, это было идеей его создателей. Если это оценивать, то, конечно, это не корректный фокус. Во фридайвинге гораздо больше удовольствия, и он намного безопаснее, чем показано в фильме. Например, там обыгрывается миф про гипоксию. На самом деле это вообще не опасно для нас. Это естественная для фридайвера ситуация. За пять минут у опытного фридайвера расходуется всего 20-30% кислорода. Опасности для мозга во фридайвинге никакой нет. Он перепутан с аноксией. Это состояние полной остановки сердца и полного отсутствия кислорода. Такого во фридайвинге нет. К сожалению, этот миф усилили в фильме. Жалко, что под таким углом фридайвинг подался. Но, наверное, этого было не избежать. Любой спорт пытаются подавать именно так. Опасность, страхи, преодоления.
Черты характера главной героини – не главные мамины черты, но и пересечения есть. Почему как раз последние кадры хорошо сработали. Внутренняя сила, целеустремленность. Это в ней как раз было. Еще она была очень позитивной и жизнерадостной. Героиня же серьезная и не улыбается. Последние кадры, где героиня фильма идет целеустремленно на свой рекорд, а потом показаны документальные кадры с жизнерадостной мамой и ее настоящей улыбкой. Это дает наиболее полную картину Натальи.
– Осознаешь ли ты, что это практически беспрецедентно, как русские влияют на развитие фридайвинга как спорта и лайфстайла? Такого больше и не припомнить.
– Так и есть, и это удивительно. Думаю, это связано еще и с тем, что фридайвинг пока не олимпийский вид спорта и де дошел до уровня грязных игр. Спорт должен быть международным и аполитичным. Во фридайвинге даже если приезжает новый спортсмен и ныряет на 100 метров, то все к нему уважительно относятся. Все рады новым странам. В нем нет собственничества. Наверное, потому, что это настолько древнее занятие и все им занимались. Никто его не изобретал. Он естественный. Такой ситуации, что это мой океан и я на нем ныряю, – нет. Я слышал, что в серфинге это есть.
– Фридайвинг очень позитивный. Я по себе могу сказать, что он успокаивает. Понырял, и на душе спокойно, внутри тишина.
– Чтобы нырять, нужно успокаиваться. После таких тренировок ты меньше позволяешь себе погружаться в негативные мысли, а стресс уходит. У нас во фридайвинге есть ребята, у кого топ-менеджерские позиции в Москве и работа стрессовая. Если они неделю не ныряют, то отправляет жена: «Сходи поныряй, а то нервный стал».
Вложения
Последнее редактирование: